3 рассказика. С конкурса

             В моем подъезде под лестницей, ведущей на второй этаж, обосновался выводок котят от бездомной черно-белой кошки. Они сидели там, сбившись в тесную маленькую кучку и, едва заслышав шаги в подъезде, стремительно исчезали в щели, ведущей в подвал. Однажды…

            В моем подъезде под лестницей, ведущей на второй этаж, обосновался выводок котят от бездомной черно-белой кошки. Они сидели там, сбившись в тесную маленькую кучку и, едва заслышав шаги в подъезде, стремительно исчезали в щели, ведущей в подвал. Однажды, возвращаясь с работы и открыв дверь подъезда, я в очередной раз увидела маленькие пушистые комочки в темном углу. Повинуясь внезапно вспыхнувшему любопытству (из детства — котятки все такие хорошенькие!), я нырнула под лестницу и успела-таки схватить самого нерасторопного. Перепуганный, он метался под моей летней курткой, царапался и вопил от страха, но я всё же донесла его до квартиры. Исполненное ужаса от,  по-видимому, своего первого знакомства с человеком, милое создание оказалось девочкой в серой полумаске, белых «носочках» и «перчаточках на лапках. Взглянув в её округлившиеся от ужаса жёлтые глазки, я поняла, что расстаться нам теперь будет очень трудно… Невозможно.
           Первым делом следовало помыться. Только вот при погружении в воду малышка потеряла сознание, а вода окрасилась красным. Кошечка вся была искусана блохами. В таких случаях говорят: живого места нет. Пробежав кросс до ближайшего зоомагазина и добыв противоблошиных капель, я обработала ими малышку и принялась за свои обычные домашние дела. Всю ночь она плакала, забившись за шкаф. Утром удалось выманить её из убежища кусочками кошачьего корма. Девочка поела из рук и на полусогнутых пошла осматривать моё жилище. А паразиты просто осыпались с её тощего, искусанного тельца. Времени на общение больше не оставалось, и я ушла на работу.
          Надо сказать, в то время у меня уже была трёхцветная длинношёрстная кошка Боня, взятая «из приличной семьи», по объявлению в газете шесть лет назад. Боня от нового члена семьи была не в восторге, рычала, фыркала, шипела и норовила при случае отвесить котенку подзатыльник. Я стала подыскивать хозяев для котенка — жаль было оставлять и без того настрадавшееся существо в атмосфере таких притеснений. Но до чего же жаль было расставаться с игривым, ещё немного неуклюжим, но уже привыкшим к рукам кошачьим ребёнком. Пока в один из вечеров моя грузная, крупная, вечно лохматая и заспанная Боня резвится на ковре в обнимку с малышкой, позволяя ей умывать себя и отвечая ей тем же. Подружились!
         Долго думала, как же назвать кошечку. Имя должно отражать какое-либо качество животного, но ни одно ей не подходило, пока не обнаружилась, наконец, её самая яркая особенность: кошечка всё время «пела». Погладишь её — мурлычет, обратишься к ней — поведёт серым ушком, повернётся в мою сторону, сощурится и  — «мур-мур-муууррр…» На столе лежал диск с песнями Ланы дель Рей — так моя серая «мисс икс» стала Ланой.
           Она по всей квартире  ходила за мной по пятам, даже пока я мылась в ванной, сидела рядом, на полочке над стиральной машиной. Каждый раз, когда я возвращалась домой, даже если выходила на несколько минут, она встречала меня в коридоре, внимательно оглядывала и обнюхивала, будто спрашивала: «Ну, как дела? Всё нормально?».
           В декабре следующего года, в возрасте полутора лет моя девочка заболела. Ничего не ела три дня, сидела у миски с водой, но не пила. На четвёртый день, отпросившись с работы, я завернула её в свой свитер и помчалась к ветеринару.
           Потерять кошку — очень, очень плохая примета. Древние египтяне не просто так держали в таких случаях траур — в этом я на своём опыте убедилась, когда в 2008 году погиб мой кот породы Русская голубая — на даче погнался за добычей через дорогу. В тот год неприятности сыпались на меня, как из рога изобилия, подстерегали на каждом шагу, за каждым углом, под каждым камнем. А ведь тот кот спас мне жизнь ровно за год до своего ухода: ночевали у родственников в деревянном двухквартирном доме, соседей подожгли ночью. Он расцарапал, разбудил меня в три часа ночи, выносила своего спасителя за пазухой, задыхаясь от дыма, наощупь.
          Так, повинуясь своему эгоизму и суеверному страху, я тем не менее не могла избавиться от кома в горле и непрерывным потоком льющихся слёз при виде моей малышки, что лежала на столе ветеринара, как тряпичная игрушка. В голове всё время крутились кадры из фильма «Золотой компас». Там у каждого человека есть животное-компаньон: у кого кролик, у кого обезьянка, у кого птица. Связь между человеком и его животным настолько сильна, что если пострадает животное — и человеку не укрыться от бед. А если эту связь разорвать — человек сходит с ума.
 — Да она же совсем синяя! — воскликнула девушка-ветеринар. Я почувствовала, что у меня ноги подкашиваются.
 — Да нет же, это пигментация. Смотри — носик розовый. И дёсны…
          Уколы, капельницы, кормление из шприца через «не хочу» сырым желтком, чаем из ромашки с мёдом, рисовой водой. «Ну какой мне ещё новый год, не надо мне никаких праздников, только поправься, выздоровей, — шептала я, заглядывая в запавшие глаза с пугающе увеличенными «третьими веками», — ты мой новый год, моя ёлка с огоньками, мой праздник, моё серенькое счастье…» Я гладила её по лапке, а лана сжала кулачок, слегка выпустив когти, словно говоря: «Посиди со мной рядышком, не уходи.» Как человек.
          Как бы то ни было, через несколько дней Лана ожила. Внезапно. Среди ночи разбросала камешки в лотке, потом пришла на кухню, набрала полные лёгкие — и пропищала совсем уж не по-кошачьи «И-и-и-и-и-и!», после чего задние лапы подкосились. Все силы ушли в это требование еды.
          В следующий визит к ветеринару я опять плакала. От радости. Всё равно было стыдно, но ничего поделать с собой не могла. Впрочем, доктора смотрели на меня с пониманием — видимо, не одна я такая сентиментальная.
           Через несколько дней были неприятности на работе. Пришла домой без сил. Приняла снотворное, но уснуть не получалось. Все мысли сводились к одному: почему люди такие злые? Каждый считает себя лучшим из лучших, а все остальные  — просто ничтожества. В общем, сгустились тёмные краски. Мои рассуждения про социальный дарвинизм и собственную тупость прервали мягкие шаги по одеялу. Лана нахально улеглась на мой живот и принялась вылизывать ладонь правой руки, лежавшую поверх одеяла. Она мурлыкала и «умывала» мои пальцы минут десять, словно говоря: «Ты только послушай, какая тишина вокруг. Здесь сейчас нет никого, кроме нас, ну разве что Боня спит на краю дивана. А всё остальное сейчас неважно. Мы вместе, нам тепло… Главное — я тебя люблю.  Моё мнение должно интересовать тебя в первую очередь, а не чьё-нибудь непонятно чьё…» По моей голове бегали мурашки. На душе стало легче, и я уже думала о том, что через день — выходной, и мы обязательно поиграем в мячик. Маленький, лёгкий, из резиновой губки. Я бросаю его об пол, он отскакивает в стену, от стены — в мою сторону, но Лана, как заправский волейболист, ставит блок в прыжке, и мячик снова летит в стену…А если вдруг закатится под диван, то моя спортсменка забирается вслед за ним, распластываясь по полу, и выносит любимую игрушку в зубах на середину комнаты.
          Так маленькая серая бродяжка (теперь — не иначе как Солнышко, Заинька и Принцесса) научила меня тому, что любовь — это когда ты просто не чувствуешь одиночества. Совсем. С людьми часто приходится врать, притворяться, скрывать свои чувства, соответствовать, держать марку и «делать лицо». Можно презирать и даже ненавидеть человека, но общаться с ним ровно, уважительно — и этого для всех будет достаточно. Людей зачастую не волнует, что ты чувствуешь, что творится в твоей душе, им подавай внешние эффекты, шелуху, грим — всё наносное приветствуется и ценится. Только если какое-то время без передышки поиграть по этим правилам — перестанешь себя слышать и чувствовать. Игра станет реальностью, а реальность… Люди умные и образованные называют это синдромом эмоционального сгорания. Животным
8000
не нужно притворство. Попробуй заговорить с кошкой или собакой с притворной любезностью — и на тебя посмотрят, как на идиота — иди отсюда со своими кривляньями к себе подобным.
          Только животные принимают нас такими, какие мы есть, их не волнует наш социальный статус, размер счёта, марки одежды и прочее. Им нужна забота, искренность, немного еды и внимания, ну и, пожалуй, что-нибудь вроде маленького мячика из резиновой губки.
          Ни одно животное не считает своего хозяина неудачником, не вынашивает замыслов вроде, например: » Ну что за хозяин мне достался — дворняга в социальных джунглях, право слово, ни манер, ни высшего образования. Не пойти ли мне жить к соседу, у него свой бизнес, дети в Англии учатся… Эй, хозяин, ты бесперспективный. Я от тебя ухожу. Нашёлся для меня вариант получше».
          А вот мы среди  себе подобных — ни дать ни взять, герои басен Крылова. Лисицы, павлины, медведи…И только с ними — нашими Мурками, Хомами, Жучками , Васьками, Кнопами и иже с ними мы — люди. Такие как есть. И если хотя бы одна душа, хоть одно живое существо (необязательно из вида гомо сапиенс) привязано к тебе, любит тебя — только тогда перед самой Вселенной ты имеешь полное и безоговорочное право на жизнь, кто бы из людей что ни говорил.
 
Е. Кортикова.
19.02.2015г.

Много лет назад я привезла из деревни маленького рыжего котёнка. Его сестричка не обращала на меня никакого внимания. А он каждое утро приходил здороваться. Маленький и смешной. Все сразу поняли что Рыжик выбрал меня в друзья.
В нашей городской квартире он сначала всего боялся и никак не хотел уходить с моего плеча. Мы вместе мыли посуду и гуляли на балконе пока он не привык.
Рыжик очень любил гостей. Встречал и провожал до порога. Ему нравилось быть рядом с людьми. Это был компанейский кот.
Когда мы оставались дома вдвоём, он становился очень важным и принимался меня охранять. Если в это время стучали в дверь , и кот шёл к порогу, значит, этот человек бывал у нас прежде. Ошибки нельзя было никогда.
Он часто лечил меня, мой кот. Ложился на больное место и боль постепенно уходила.
Но однажды осенью у меня сильно заболели почки. Я ходила к доктору, пила таблетки. Рыжик тоже помогал мне лечиться. И я выздоровела. А Рыжик почти сразу умер от болезни почек.
Я часто вспоминаю своего верного маленького друга. В память о нём я написала это стихотворение.
Никогда не забуду.

Татьяна Горбачёва